ART-BLOG "Lavrentiy&Co": августа 2014

Едет поляница удалая...

Вспоминая историю развития этой идеи, нужно отметить, что она случилась путем перевода из средневековой европейской плоскости в нашу, русскую. Сама же идея возникла в период подготовки съемок «Владычицы озера», но найти французский средневековый доспех было настолько же сложно, как и вписать Вождинскую горячую натуру в холодный рыцарский век. Поэтому, хорошенько взвесив все, было решено делать русскую богатырскую тему…

"Когда-то в Древней Руси был обычай, который назывался "полякование": воин в одиночку выезжал в чисто поле и искал в степи "поединщика" себе под стать. Наряду с "поляковщиками" в русских былинах очень часто упоминаются "поляницы", женщины-богатыри. С поляницей Златогоркой бьется Илья Муромец, поляница и жена Добрыни Никитича, с которой он знакомится тоже в бою, с поляницей бьется и на ней женится Дунай Иванович, а в одном из вариантов былины "Про Илью Муромца и Тугарина" поляница Савишна - жена Ильи, переодевшись в его богатырское платье, спасает Киев от Тугарина. Здесь легко увидеть параллель в развитии сюжетов древнерусских былин и греческих мифов: герои-мужчины одолевают-таки воительниц в нелегком поединке, и те становятся женами победителей. Хотя нередко воительницы гибнут."

Работая над дизайном костюма, вдохновлялись образами из оперы "Князь Игорь" в постановке Новосибирского театра оперы и балета

"Одна из трактовок образа былинных поляниц принадлежит Д.М. Балашову. «Поляницы - это степные наездницы и вместе с тем, после сражения с героем,– жены богатырей. Допустить их корневое славянское происхождение едва ли возможно, этому противоречит факт упорной, постоянной борьбы с ними русских героев, хотя нарицательное имя этих наездниц – «поляницы» – славянское. По-видимому, надо признать женщин-поляниц сарматскими конными воительницами, а наличие славянского названия их означает, что представление о поляницах утвердилось в эпическом творчестве до появления в русском языке тюркского слова «богатырь». Когда же появилось слово «богатырь», название женщин-воительниц не изменилось, ибо из живого бытования они уже исчезли»."

Если это мельница - то Дон Кихот псих, а если это великан - то давай сражайся. Иначе какой же ты рыцарь? Трепло ты.

(Каникулы Петрова и Васечкина)

Сейчас уже никто не сможет объяснить, каким образом идея отснять Орлеанскую деву могла трансформироваться в образ разудалой богатырши-поляницы, готовой навалять по самое не балуй хоть Даждьбогу, хоть Илье Муромцу. Свою роль, конечно, сыграл специфически -неевропейский типаж Вождя, а так же вечная проблема с локацией. Построить средневековый город пока не представлялось возможным, плюс могучее телосложение модели больше подходило для суровой защитницы Руси, чем для семнадцатилетней (пусть и бесстрашной) француженки.

От полноценных доспехов после долгих раздумий было решено отказаться, так как это еще больше расширило бы плечи и укрупнило всю фигуру в целом. За место этого крафтеру были заказаны наручи и шлем. Им же был расписан щит, который Вождь и Лавруха потом усердно красили морилкой в вождинском же падике. С оружием вопрос был тоже решен: наша поляница разжилась аж двумя видами колюще-режущих предметов: копьем и мечом.

К этому проекту мы готовились полгода. Истессна, в день съемки все пошло не так, как планировалось изначально. Прицепив к голове Вождя две косы и напялив на него шлем, вместо отважной богатырши мы увидели потрепанного викинга средних лет. Практически тут же мы решили пожертвовать косами (почти как Василиса Микулишна) ради подвига фотографического, распушили непосредственно волосы самого Вождя, намотали наконечник на копье и двинулись покорять город.

Странное дело: люди вокруг нас стали относиться как-то…более философски к нашим эксцентричным появлениям. Хотя мы все-таки удостоились пары юморесок от парочки веселых парней в метро и десятка удивленных взглядов в сторону щита.

Вы когда-нибудь пытались убить фонтан? Отмудохать каменную статую? А вот у меня в списке выполненных дел теперь есть и такой отмеченный пунктик. Стоя на узком парапете, балансируя на неустойчивых каблуках, я старалась изо всех сил ненавидеть бедного застывшего Горыныча. Здесь я наконец-то в полной мере почувствовала себя поехавшим Дон Кихотом. К тому же, стихия на помощь явно приходить не спешила, ветел дул не так, как хотелось, периодически подпорчивая годные кадры, надувая плащ в совсем немыслимые стороны.

Убив коварного змия, мы направились в Березовую рощу, где нас должен был поджидать верный белый скакун и не менее верный путеводный камень. Но, как оказалось, коней в этот день в парк не выпустили, поэтому пришлось съемку с лошадью перенести на конец недели и отправляться домой к Лаврухе за мечом и крыльями, которые появились в нашем проекте почти спонтанно и очень стремительно. А пока Лавруха грустно думал, как именно оживить Горына, и ожидал батю для помощи и транспортировки крыльев, Вождь, не теряя времени, как заправская гусеничка подъел запасы лаврентьевской клубники, поставив под угрозу зимние заготовки лаврентьевского же варенья.

И вот, перед нами снова родной Сосновый бор, родной лес, даже комары здесь уже почти родные. У слову сказать, справились мы на этот раз довольно оперативно (возможно, дело в беспощадной мошкаре, грозившей съесть и бедную богатыршу, и фотографа (который к тому времени, трудами последней, успел окосеть на один глаз). Здесь были и развлекалочки с мечом, и пьяненькие мужички, и грустное втыкание стрел в Вождя - все, что так присуще нашим фотосетам.

Буквально через три дня поступил сигнал о том, что наша лошадь ждет нас в условленном месте, и мы что есть мочи рванули воплощать фотографические мечты. Не все было идеально и в тот день (главным образом, не идеальны были лошадиные надсмотрщики), но зато конечный результат оправдал и наши ожидания, и долгую подготовку!